Небо и земля

Хочу рассказать один эпизод, заставивший меня по-другому взглянуть на свое невинное увлечение цветоводством.
Случилось это в 1985 г, когда образовалось Уфимское Высшее Военное Авиационное Училище Летчиков (УВВАУЛ). Мы с мужем прибыли в числе «первопроходцев» - квартиры нет, служебные помещения без мебели и оборудования, кругом, куда ни глянь – строительный мусор. Мало-помалу притерпелись и к уральским морозам, и к двухкилометровым походам за хлебом.
И вот кому-то из штабных однажды приходит идея посадить розы перед первым набором курсантов. Закупили, в конце июня 1986 г и посадили 400 кустов; 100 – у штаба, 300 – вдоль фасада учебного отдела.
Весь июль торчали сухие скелетики – ни веточки, ни дикой поросли. Авторы идеи спохватились – почему не цветут?!
Неоднократно вопрос «сухостоя» обсуждался на совещаниях. Советов, предложений – множество, кто во что горазд. И тут кадровики пошли крайность – перелистали все личные дела и нашли нужного человека.
«Козлом отпущения» чужих грехов стала я, имеющая второе образование по специальности «художник-дизайнер ландшафта».
Зачастили ко мне делегации высокопоставленных штабистов и женщин-сослуживиц. Работала я на кафедре технической механики – чертежи, схемы и прочее однообразие. Что и говорить – иногда очень нудно. Стали мелькать провокационные мысли о роскоши пребывания на свежем воздухе в рабочее время. Я согласилась «курировать» розы. Господи! Сколько раз я казнила себя за опрометчивость! Но это – потом. Осмотрев кусты, поняла – розы живы, необходим добросовестный уход.
Начала с главного – усиленного полива и ежедневного рыхления земли вокруг кустов. Ни о каких емкостях с отстоянной водой не могло быть и речи. Купили 40-метровый шланг, насадки, пару ведер, набор цветовода – секатор, нож, рыхлитель, лопату.
Вопреки всем рекомендациям делала, что могла. Дважды в день, в любую погоду поливала розы под корень из шланга, надев на конец мелкосетчатый распылитель. Каждое утро рыхлила землю под каждым из 400 кустов. Все делала сама – боялась, что помощники затронут корни.
Дней через 10 появились веточки. Удобрять азотом побоялась – все-таки середина августа. Удобрила золой, настоем суперфосфата из расчета три литра на куст. Состав настоя - на ведро воды стакан золы и ложка суперфосфата.
К концу августа все кусты стояли с бутонами. Весь состав УВВАУЛ от генерал-майора до старшины роты любовались розарием. Как оказалось, в 400 кустах было всего два сорта: Супер-стар и Глория Дей, что никак не отразилось на искреннем восхищении и умилении созерцавших это чудо.
Первые розы никто не посмел сорвать – рука не поднялась.
Путь к отступлению был отрезан. Армия! О вакансии садовника в штатном расписании не могло быть и речи. Но если у руководства есть совесть, выход всегда найдут.
Мне платили свободным графиком работы. Я могла уходить в любое время при условии выполнения прямых служебных обязанностей и порядка в розарии. Несказанная роскошь для армии.
Пришло время укрывать розы, очень важный и непростой вопрос при уральских зимах. Естественно, вся ответственность легла на мои плечи, поэтому я не поленилась изучить и методы профессионалов  и методы любителей. Вопрос укрытия решила так: в конце сентября провела обрезку  кустов на среднем уровне, обкопала сама каждый куст очень бережно, не повредив корни. В первой декаде октября окучила кусты, оставив открытыми верхушки ветвей на 3-5 см, после 15 октября каждый куст добротно обвязала лапником. Перед наступлением первых морозов до -15-18оС все кусты поверх лапника обмотали слоями вощеной бумаги. Корни роз очень нежные, сладкие, их охотно подъедают мыши. Мне местные бабулечки  подсказали старинный верный метод избежать мышиного вреда. Розы перезимовали благополучно, несмотря, что в ту суровую зиму 1986-1987 г.г. были морозы около -45оС.
Весна принесла еще больше волнений: когда открывать, полностью, частично? Советов не счесть, все волновались и этим еще больше выбивали меня из колеи. В потоке «добрых» советов необходимо было отстоять свое право выбора метода. За основу я не взяла ни один совет, ни любителей, ни профессионалов, их методы стали лишь канвой для приобретения собственного опыта. Замечу, любители гибче и сообразительнее. Они в своих экспериментах учитывают гораздо больше факторов. Ученые профессионалы категоричны и бескомпромиссны – вот так, а не иначе. Многие, казалось бы совсем простые вопросы по выращиванию роз я обдумывала десятки раз, как шахматист свой ход. В Уфе резкоконтинентальный климат, после устойчиво-затяжных приморозков вдруг резко потеплеет, да так, что загорать можно.
Фенологическую подсказку нашла случайно. Вдоль дороги к УВВАУЛ росла чудесная роща из пихты и лиственницы. Перед наступлением устойчивых морозов деревья пихты желтели, а весной, перед наступлением ровного тепла, зеленели. Ориентируясь на это, я за все годы ни разу не ошиблась при укрытии и раскрытии роз.
Раскрытие проводила непременно в три этапа: вначале в оберточной вощеной бумаге делала приличные отверстия, в середине апреля снимала бумагу и часть хвои. Прикустовые круги проливала раствором марганцовки темного цвета с добавлением  столовой ложки мочевины и суперфосфата на ведро воды. К 9-му мая полностью снимала хвою, разокучивала кусты, добротно рыхлила землю и проводила санитарную обрезку. В процессе роста удаляла слаборослые побеги, не допуская диких побегов, ослабляющих кусты. В ту первую весну все кусты стояли живые и здоровые после зимовки. Растения, как и люди, кто слабее, кто сильнее. Каждый год возле слабых кустов сеяла бархатцы и календулу, отменных врачевателей роз и уживчивых соседей (розы с бархатцами и календулой – отличное сочетание, радующие взгляд и уничтожающее болезни роз). После такого соседства слабые кусты шли в рост, побеги с бутонами становились мощными. За все годы я ни разу не применяла ядохимикаты. Против тли использовала зольно-табачный настой. Дважды за лето – до первого цветения и перед осенней обрезкой все кусты опрыскивала чесночно-мыльным раствором. А также обрабатывала настоями пижмы, чистотела, полыни. Кстати очень хорошо зарекомендовал себя отвар листьев и коры калины.

С каждым годом кусты хорошели, становились мощнее, выбрасывая одновременно 10-15 и больше сильных цветоносов. «Супер-стар» сильнее и гораздо неприхотливее «Глрии Дей», да и цветоносов у этого сорта намного больше, к тому же на каждом цветоносе «шашки» из 3-7 полностью распустившихся цветков. Мало-помалу, розарий стал достопримечательностью нашего училища. Любая комиссия, приезжающая к нам летом, прощала мелкие промахи в организации учебного процесса, полюбовавшись розами. От красоты добреют самые суровые люди. Что удивительно – никто и никогда из числа проверяя.щих не просил нарвать букет. А свои – шалили, притом крепко… Не мужчины, женщины-поварихи. Во время ночных смен их тянуло самим себе подарить букет. По-женски я их понимала, как цветовод – просто ненавидела, каюсь. Воришек ловили, наказывали – бесполезно, они не могли устоять. Так и проходили летние ночи – женщины рвут, курсанты во главе с дежурным офицером гоняют их. Несмотря ни на что, радости было больше, чем печали. Лучшими минутами тех дней для меня стал миг прихода на работу. Идешь, смотришь на цветущие розы и замираешь от восторга и удивления – неужели это я смогла сама вырастить такое чудо великолепия?!
С момента раскрытия до осенней обрезки во все дни, кроме сильно дождливых розы усердно поливали курсанты. В жаркие дни поливали дважды, утром и вечером, после 9 часов (21 часа).
В перерывах между лекциями курсанты гроздьями толпились у розария, но ни один окурок или плевок не летел на цветы.
В 1995 г. Стало ясно – согласно военной реформы УВВАУЛ сокращают. Люди засуетились в поиске работы. С розами прощалась, как с близкими родными людьми, зная, что никто не станет за ними так ухаживать и так любить их.
Розы стоят перед глазами до сих пор, вычеркнуть из памяти такую роскошь кратв невозможно. Увы, вскоре после моего ухода весь розарий погиб…
На новом месте работы было уютно, комфортабельно и презентабельно, но… ничто не радовало, не восхищало. Было все, но не было роз, я искренне тосковала, зная, что кусты умирают без ухода.
Училище закрыли, корпуса опустели, розы все погибли, не оставив даже дикой поросли. Подкрались ко мне болезни, да так прихватили, что даже собственной дачей не могла заниматься. Новые коллеги по работе были терпимы, но я сама прекрасно понимала свое положение. На фоне молодых, энергичных мужчин я выглядела «умирающим лебедем». Силы таяли, врачи махнули на меня рукой. Маги и целители – особое племя, кого там больше, чудотворцев или шарлатанов, а скольких обманули и угробили? Я не рискнула доверить им свое здоровье. Ну что ж, подумала я, умру сама, без их помощи. Я не рискнула им доверить им свое здоровье. Каждый день убеждал: уйди, не мучай себя и людей, уступи место другому человеку. И вдруг, в самые страшные дни перед глазами вставали мои цветущие розы.
Уверяю – чудеса бывают. В июне 1996 г коллеги по работе, молодые ребятс 25-35 лет купили мне добротную дачу на окраине моего микрорайона, до дома ходьбы минут 15, езды – всего одна остановка. Старый сад был шикарным – яблони, сливы, вишни, терн, малины, смородины, крыжовника – не мерено. Куртины зарослей тюльпанов, нарциссов разбросаны под каждым деревом. Кусты пионов, с автоколесо кланялись пышным цветом. А огромные кусты сирени и жасмина покорили меня полностью. Сирень отцвела, махровые кисти жасмина невероятно благоухали. Вы плакали когда-либо от счастья? Я – да, притом не однажды. Увидев такой подарок, я потеряла дар речи, от счастья плакала навзрыд и видимо, каждая слеза уносила по капле неведомую болезнь. Ежедневно, взяв нужные для работы документы, я шла на дачу и там работала. Благоустраивать что-либо в саду пока сил не хватало. К вечеру подъезжали ребята, жарили шашлык, пели песни, конечно же, баловались анекдотами, шутили. Как и когда полностью вернулись силы, не помню, все прошло дурным сном, словно нитчего не было. Сад вернул жизнь. Я не суеверна. Смешно и глупо сопоставлять события, но есть то, что невозможно понять и объяснить, вы согласны?
Осень 1997 г мне не забыть никогда… Золотится листва, аромат созревающих яблок обволакивает и расслабляет, мешая сосредоточиться. Ничего не хочется делать – сижу, смотрю в окно и наслаждаюсь. Дверь и окна нараспашку, ветер играет тюлью, метаясь тенью. Легкий стук, тихий голос: «Можно?» Оборачиваюсь, в проеме дверей стоят рослые мужчины в камуфляже. Первая мысль – кого-то ищут или ребята прислали за яблоками, вон сколько яблок.
- Не узнали? – спрашивает один из них. Время и события меняют людей до не узнаваемости. Мужественно-красивые лица, из-под пилоток серебрятся виски… Кто они? И вдруг сердце захлебнулось от волнения, да это же курсанты,  того самого памятного набора, ныне боевые офицеры! Приехали в краткосрочный отпуск после Чечни, всего на пару дней. О многом говорили, о многом вспоминали. Я поинтересовалась, а почему приехали в Уфу, а не домой. Помолчали. Закурили. Глядя на верхушки яблонь, один ответил за всех: «Для нас Уфа – частица Родины, город юности и первой любви, город обычного человеческого счастья. Красивый город с добрыми, улыбающимися лицами. Этот город научил нас летать и мы никогда не забываем первый взлет и всегда помним Ваши розы… Мы мечтали о небе, а Вы научили нас любить землю. Ведь из любого полета летчик ступает на землю, ощущая живую жизнь». Их слова – лучшая благодарность за всю мою жизнь. Труд земледельца не пропадает, он прорастает любовью и память. Красота земли бессмертна.